10 ИЮНЯ 2019 года 11:10
Восстали из пепла
Воронежский бизнесмен восстанавливает производство, создававшееся 20 лет и погибшее за одну ночь
Наталья Андросова
редактор журнала De Facto
Производство и выставочные залы компании «Евролестницы» в тысячу «квадратов» с заготовками продукции и завершенными заказами, импортным оборудованием на десятки миллионов рублей сгорели за одну ночь. Экспертиза установила — поджог. Виновных спустя почти год так и не нашли. Но основатель компании Леонид Чаловский после трагедии не потерял, а приобрел веру в людей: «Теперь я точно знаю, что добрых и отзывчивых все равно больше». Сейчас он восстанавливает производство с нуля. И в первую очередь раздает долги: погибшие в огне предоплаченные заказы.
«Ехал туда утром и рисовал себе картины пепелища. Но все равно не знал, что это будет так тяжело»
«Раньше я бы только посмеялся над такими строгими мерами безопасности, — говорит Павел Чаловский, сын основателя компании, пока нам с фотографом оформляют пропуска, тщательно просматривая документы. — Сейчас понимаю, что они отнюдь не лишние».
Ни оборудование, ни другое имущество компании «Евролестницы» не было застраховано. В отличие от пропускного режима, действующего на территории «Ангстрема», где компания арендует цех сейчас, построив производство на Остужева, Чаловские хотели сделать его максимально открытым.
«К нам приезжали итальянцы обмениваться опытом, а школьники приходили на экскурсии, — рассказывает Павел. — Показать было что: без ложной скромности можно сказать, что части станков, на которых работали мы, единицы на всю Россию. Друзья удивлялись: мы достигли успеха, заказы есть, а на «Гелендвагенах» не ездим. Мы все вкладывали в производство, хотели, чтобы все знали, что и на промышленном предприятии можно работать красиво, чтобы уважали простой труд».
Сейчас в небольшом помещении для производственного цеха довольно чисто и даже уютно. «Можете фотографировать, — смеется Леонид Чаловский. — У нас все прилично!» Но замолкает и уже не улыбается, когда сын показывает фотографии того, что было на своем, родном предприятии: вместо маленького обычного офиса красивый деревянный кабинет с мебелью собственного производства, просторные помещения, выставочные залы с блестящими, отполированными лестницами. Все погибло в огне в ночь с 8 на 9 июля прошлого года. И о былом деревянном царстве напоминают только подставки для ручек из дерева на столах отца и сына.
Ни оборудование, ни другое имущество компании «Евролестницы» не было застраховано. В отличие от пропускного режима, действующего на территории «Ангстрема», где компания арендует цех сейчас, построив производство на Остужева, Чаловские хотели сделать его максимально открытым.
«К нам приезжали итальянцы обмениваться опытом, а школьники приходили на экскурсии, — рассказывает Павел. — Показать было что: без ложной скромности можно сказать, что части станков, на которых работали мы, единицы на всю Россию. Друзья удивлялись: мы достигли успеха, заказы есть, а на «Гелендвагенах» не ездим. Мы все вкладывали в производство, хотели, чтобы все знали, что и на промышленном предприятии можно работать красиво, чтобы уважали простой труд».
Сейчас в небольшом помещении для производственного цеха довольно чисто и даже уютно. «Можете фотографировать, — смеется Леонид Чаловский. — У нас все прилично!» Но замолкает и уже не улыбается, когда сын показывает фотографии того, что было на своем, родном предприятии: вместо маленького обычного офиса красивый деревянный кабинет с мебелью собственного производства, просторные помещения, выставочные залы с блестящими, отполированными лестницами. Все погибло в огне в ночь с 8 на 9 июля прошлого года. И о былом деревянном царстве напоминают только подставки для ручек из дерева на столах отца и сына.
«Евролестницы» в прежнем цеху изготовляли около 60 объектов в год: от лестниц и мебели до деревянного декора всего дома в ценовом сегменте средний+.
Офис — деревянный кабинет с мебелью собственного производства, просторные цеха, выставочные залы с блестящими, отполированными лестницами. Все погибло в огне в ночь с 8 на 9 июля прошлого года
«Я не был на самом пожаре, — рассказывает Леонид. — Павел был. И чудом остался жив: на него с высоты второго этажа рухнул стеклопакет. Пока я ехал туда утром, пытался представить, что меня ждет. Мне сказали, что здание практически полностью сгорело, провалилась крыша. Я рисовал в воображении картины пепелища, пытался подготовиться, но все равно не думал, что будет так тяжело».
Но еще более мрачные эмоции нахлынули уже потом, как говорит создатель производства. «Я шел к этой цели 20 лет, — рассказывает он. — Строил свой бизнес постепенно. И хотел его видеть именно таким. За месяц до пожара мы открыли новый выставочный павильон. Для персонала — тогда у нас работали 15 человек — мы сделали столовую, комфортные комнаты отдыха. Я очень радовался удачному месту производства на красной линии, тому, что мне не стыдно будет пригласить клиентов и партнеров к нам в гости. Сейчас же я не хочу лишний раз туда приезжать».
Восстановить здание вызвался индивидуальный предприниматель в строительной сфере Сергей Попко. «Да какая это помощь? — удивляется он. — Мы же все равно работаем за деньги. Да, порой мы бросали другие объекты и приезжали на этот, чтобы его быстрее закончить. Но я считаю, что иначе нельзя в такой ситуации. Насколько я знаю, Леонид Сергеевич несмотря на то, что внешне держался молодцом, лежал в больнице после такой трагедии. Если владелец даже продаст здание, это будет хорошим подспорьем для восстановления бизнеса».
На вопрос, вернется ли компания на прежнее место, когда работы будут закончены, Леонид Чаловский только отрицательно качает головой и отвечает коротко: «Тошно».
Но еще более мрачные эмоции нахлынули уже потом, как говорит создатель производства. «Я шел к этой цели 20 лет, — рассказывает он. — Строил свой бизнес постепенно. И хотел его видеть именно таким. За месяц до пожара мы открыли новый выставочный павильон. Для персонала — тогда у нас работали 15 человек — мы сделали столовую, комфортные комнаты отдыха. Я очень радовался удачному месту производства на красной линии, тому, что мне не стыдно будет пригласить клиентов и партнеров к нам в гости. Сейчас же я не хочу лишний раз туда приезжать».
Восстановить здание вызвался индивидуальный предприниматель в строительной сфере Сергей Попко. «Да какая это помощь? — удивляется он. — Мы же все равно работаем за деньги. Да, порой мы бросали другие объекты и приезжали на этот, чтобы его быстрее закончить. Но я считаю, что иначе нельзя в такой ситуации. Насколько я знаю, Леонид Сергеевич несмотря на то, что внешне держался молодцом, лежал в больнице после такой трагедии. Если владелец даже продаст здание, это будет хорошим подспорьем для восстановления бизнеса».
На вопрос, вернется ли компания на прежнее место, когда работы будут закончены, Леонид Чаловский только отрицательно качает головой и отвечает коротко: «Тошно».
«Работаем. Но былого куража нет»
Уже через 2 недели после пожара «Евролестницы» вновь начали выпуск продукции — в арендованном помещении и на частично арендованном оборудовании. Постепенно компания закупает станки заново, но пока восстановить былые мощности не удалось. «У нас только один станок ЧПУ стоил 200 тысяч евро», — рассказывает Павел.
Вопросу о том, не было ли мыслей ликвидировать компанию и заняться другим делом или на оставшиеся сбережения уехать, уйти на покой, Леонид Чаловский искренне удивляется: «Это же вся моя жизнь, мой круг общения. Приезжаешь на профессиональные выставки — тебя все знают, здороваются. У немцев покупал программное обеспечение для проектирования лестниц еще в 2006 году, когда программа только-только появилась на базе Windows, — так до сих пор общаемся. Как взять и навсегда со всем этим порвать?»
Лицо Чаловского-старшего проясняется, он даже начинает смеяться, размашисто жестикулировать, когда вспоминает о былых самых интересных заказах, выполнявшихся на его предприятии. Но, рассказывая о восстановлении производства, вновь становится серьезным: «Да, мы работаем. Стараемся изготавливать изделия в те же сроки и с тем же качеством, хоть и пришлось немного поднять цены. Но былого куража нет. Я прохожу заново тот же путь. И если раньше был драйв — создавать что-то новое, подниматься на следующий этап, то теперь второй раз приходится делать то, что уже пройдено, что уже было достигнуто и сделано».
Вопросу о том, не было ли мыслей ликвидировать компанию и заняться другим делом или на оставшиеся сбережения уехать, уйти на покой, Леонид Чаловский искренне удивляется: «Это же вся моя жизнь, мой круг общения. Приезжаешь на профессиональные выставки — тебя все знают, здороваются. У немцев покупал программное обеспечение для проектирования лестниц еще в 2006 году, когда программа только-только появилась на базе Windows, — так до сих пор общаемся. Как взять и навсегда со всем этим порвать?»
Лицо Чаловского-старшего проясняется, он даже начинает смеяться, размашисто жестикулировать, когда вспоминает о былых самых интересных заказах, выполнявшихся на его предприятии. Но, рассказывая о восстановлении производства, вновь становится серьезным: «Да, мы работаем. Стараемся изготавливать изделия в те же сроки и с тем же качеством, хоть и пришлось немного поднять цены. Но былого куража нет. Я прохожу заново тот же путь. И если раньше был драйв — создавать что-то новое, подниматься на следующий этап, то теперь второй раз приходится делать то, что уже пройдено, что уже было достигнуто и сделано».
До пожара отец и сын Чаловские хотели доказать, что и на промышленном предприятии можно работать красиво. Сейчас производство работает, но «былого куража нет»
«Некоторые сотрудники уволились уже потом. Но сразу после пожара не ушел никто»
Не сдаться, полностью не сложить руки помогли не только друзья и партнеры, но и команда. «Стою я утром на пепелище, — вспоминает Леонид Чаловский. — А тут мои сотрудники на работу начинают приезжать. Все в шоковом состоянии от увиденного, девчонки в слезы. Я только руками развел: «Ищите новую работу» — и ушел. Приезжаю на другой день, а все сотрудники пришли. Ни один человек не уволился. Готовы были ждать, когда начнем зарабатывать, когда смогу выплатить зарплаты. Да, кто-то ушел уже потом, в течение этого года: текучка на производстве неизбежна, да и сами условия, что уж говорить, все-таки похуже стали — поизбаловались наши старожилы комнатами отдыха и комфортом. Но в тот тяжелый момент никто не подвел».
Как считает Павел, подожгли производство конкуренты: «А кое-кто и после того, как узнал о случившемся, руки потер от удовольствия. Не ожидали, что мы оправимся».
«Зря ты так, я уверен, что хороших людей гораздо больше! — горячо перебивает его отец. — А те, кто устроил поджог, — это не конкуренты, а несчастные люди. Наши конкуренты работают так же упорно, как мы. Вспомни зато, сколько людей предлагали помощь. Кто-то предложил выгодные условия, другие занимали деньги — сами предлагали, сколько кто мог. Да и клиенты отнеслись с пониманием: все согласились ждать свои заказы. Никогда не забуду, как пришла одна пара, заказавшая лестницу. Женщина, увидев, что осталось от производства, расплакалась и сказала, что они возьмут кредит и закажут у нас в дополнение еще двери, чтобы мы могли быстрее встать на ноги».
Заказов сгорело в старом здании на миллионы рублей. В договорах, заключенных с клиентами, предусмотрен пункт о форс-мажорных обстоятельствах, когда компания не обязана выполнять даже предоплаченные заказы и не несет за это ответственности. Однако Чаловские решили выполнить все. И делают это до сих пор: за год отдать все обещанное не удалось, но, как смеется Леонид, сейчас хотя бы виден свет в конце туннеля.
«Особенно жалко мне одну лестницу, — грустно улыбается Леонид. — Была очень сложная, трудоемкая. Чтобы выполнить заказ хорошо, переделывали ее два раза. Только закончили — и тут пожар».
Долгосрочные отношения с поставщиками тоже сыграли на руку: в производителя верили. «Обычно дерево мы покупали по 100%-ной предоплате, — рассказывает Чаловский-старший. — Конечно, на таких условиях после пожара мы бы просто не выжили: где взять деньги, заплатить, а потом ждать, когда с нами рассчитается клиент? Но поставщики согласились предоставить рассрочку».
На льготных условиях удалось договориться и об аренде. А также о работе с оборудованием. Мы ждем от Чаловских рассказа о сложных, выматывающих переговорах. Но Леонид только разводит руками: их не было.
«Я сам позвонил и предложил помощь, — признается индивидуальный предприниматель Андрей Андреев. — Я живу в Отрадном, часто проезжал мимо производства. Знал и об их продукции, она мне нравилась. И когда увидел, что цех сгорел, позвонил узнать, чем могу помочь. Я был поражен тем, какие эти ребята молодцы: если бы у меня такое случилось, мне кажется, я бы просто слег с инфарктом, а они нашли силы продолжать работу».
Сейчас Андреев и Чаловские планируют посотрудничать по производству деревянных сумок. Павел Чаловский сам ходит с таким портфелем. До пожара их продавали в основном за рубеж: в США, Дубай и даже Японию. Сгорела не только большая партия уже готовых изделий, но и станок для их производства. У Андреева же оказался пусть и не такой крутой, как он выражается, но похожий.
Как считает Павел, подожгли производство конкуренты: «А кое-кто и после того, как узнал о случившемся, руки потер от удовольствия. Не ожидали, что мы оправимся».
«Зря ты так, я уверен, что хороших людей гораздо больше! — горячо перебивает его отец. — А те, кто устроил поджог, — это не конкуренты, а несчастные люди. Наши конкуренты работают так же упорно, как мы. Вспомни зато, сколько людей предлагали помощь. Кто-то предложил выгодные условия, другие занимали деньги — сами предлагали, сколько кто мог. Да и клиенты отнеслись с пониманием: все согласились ждать свои заказы. Никогда не забуду, как пришла одна пара, заказавшая лестницу. Женщина, увидев, что осталось от производства, расплакалась и сказала, что они возьмут кредит и закажут у нас в дополнение еще двери, чтобы мы могли быстрее встать на ноги».
Заказов сгорело в старом здании на миллионы рублей. В договорах, заключенных с клиентами, предусмотрен пункт о форс-мажорных обстоятельствах, когда компания не обязана выполнять даже предоплаченные заказы и не несет за это ответственности. Однако Чаловские решили выполнить все. И делают это до сих пор: за год отдать все обещанное не удалось, но, как смеется Леонид, сейчас хотя бы виден свет в конце туннеля.
«Особенно жалко мне одну лестницу, — грустно улыбается Леонид. — Была очень сложная, трудоемкая. Чтобы выполнить заказ хорошо, переделывали ее два раза. Только закончили — и тут пожар».
Долгосрочные отношения с поставщиками тоже сыграли на руку: в производителя верили. «Обычно дерево мы покупали по 100%-ной предоплате, — рассказывает Чаловский-старший. — Конечно, на таких условиях после пожара мы бы просто не выжили: где взять деньги, заплатить, а потом ждать, когда с нами рассчитается клиент? Но поставщики согласились предоставить рассрочку».
На льготных условиях удалось договориться и об аренде. А также о работе с оборудованием. Мы ждем от Чаловских рассказа о сложных, выматывающих переговорах. Но Леонид только разводит руками: их не было.
«Я сам позвонил и предложил помощь, — признается индивидуальный предприниматель Андрей Андреев. — Я живу в Отрадном, часто проезжал мимо производства. Знал и об их продукции, она мне нравилась. И когда увидел, что цех сгорел, позвонил узнать, чем могу помочь. Я был поражен тем, какие эти ребята молодцы: если бы у меня такое случилось, мне кажется, я бы просто слег с инфарктом, а они нашли силы продолжать работу».
Сейчас Андреев и Чаловские планируют посотрудничать по производству деревянных сумок. Павел Чаловский сам ходит с таким портфелем. До пожара их продавали в основном за рубеж: в США, Дубай и даже Японию. Сгорела не только большая партия уже готовых изделий, но и станок для их производства. У Андреева же оказался пусть и не такой крутой, как он выражается, но похожий.
«На пепелище я только руками развел: «Ищите новую работу» — и ушел. Приезжаю на другой день, а все сотрудники пришли. Ни один человек не уволился, — вспоминает Леонид Чаловский
«Сначала я бунтовал. Но теперь смирился»
«Знаете, какое главное доказательство, что мы делаем экологически чистую продукцию? — шутит Леонид Чаловский. Несмотря на появившиеся после пожара седые волосы, он сохраняет жизнерадостность. — Опилки мы отдаем в зоопарки и цирки. От ДСП животные сразу погибли бы. А вот опилки от наших изделий циркачи берут с удовольствием. Раньше у нас была своя котельная — безотходное производство. Сейчас девать некуда…»
Леонид Чаловский говорит, что силы он черпает в православии. И если сначала он бунтовал и ненавидел поджигателей, то теперь смирился. Хотя смирением это трудно назвать. Смирившийся человек обычно отдается на волю судьбы, а Леонид творит свою судьбу сам: не опускает руки и продолжает идти вперед. Компания расширяет ассортимент, делая упор на мебель: во время нашего визита в цеху кипит работа над кабинетом для загородного дома.
На вопрос, будет ли он строить или покупать новое собственное здание, Чаловский-старший вздыхает. В этом году он впервые не поедет на юбилей своего лучшего друга из Германии: «Ему исполняется 65 лет, решил отмечать в Анталии, уже забронировал на меня номер. Пришлось отказаться».
Но дело не только в деньгах: вновь обзаводиться образцовым производством в собственном здании, с нуля создавать разрушенный мирок — это морально непросто. Но, говорят, самый тяжелый после утраты — первый год. А он уже заканчивается. Может быть, спустя еще некоторое время «Евролестницы» вновь откроют свои двери не только для клиентов, но и для школьных экскурсий?
Леонид Чаловский говорит, что силы он черпает в православии. И если сначала он бунтовал и ненавидел поджигателей, то теперь смирился. Хотя смирением это трудно назвать. Смирившийся человек обычно отдается на волю судьбы, а Леонид творит свою судьбу сам: не опускает руки и продолжает идти вперед. Компания расширяет ассортимент, делая упор на мебель: во время нашего визита в цеху кипит работа над кабинетом для загородного дома.
На вопрос, будет ли он строить или покупать новое собственное здание, Чаловский-старший вздыхает. В этом году он впервые не поедет на юбилей своего лучшего друга из Германии: «Ему исполняется 65 лет, решил отмечать в Анталии, уже забронировал на меня номер. Пришлось отказаться».
Но дело не только в деньгах: вновь обзаводиться образцовым производством в собственном здании, с нуля создавать разрушенный мирок — это морально непросто. Но, говорят, самый тяжелый после утраты — первый год. А он уже заканчивается. Может быть, спустя еще некоторое время «Евролестницы» вновь откроют свои двери не только для клиентов, но и для школьных экскурсий?
